Если ссылки, сноски и список литературы вашего диплома не выверены по ГОСТу, то мыши в архиве его жрать не станут. Не академично. Перепроверяю все, сегодня распечатаю диплом и завтра отнесу на кафедру. Еще надо на диск записать.
Этот город меня утомил: Семь слоёв сигаретного дыма, В телевизоре вести из Крыма, Рёв машин, проносящихся мимо, Пустота и отсутствие сил.
Но как только настанет мой срок, На вокзал побегу что есть мочи От ненужных, коварных и прочих, Буду слушать дыхание ночи, Только поезд и вечность дорог. 9.06.14.
"Мотивирующей базой для мотива странничества является мотив бессонницы..." Кажется, я что-то где-то перепутала. Лингвистика и литературоведение сплелись в моей голове в один большой клубок.
Когда из яви сочатся сны, Когда меняется фаза луны. Я выхожу из тени стены - веселый и злой. Когда зеленым глаза горят И зеркала источают яд. Я десять улиц составлю в ряд, идя за тобой. Твоя душа в моих руках, Замрет, как мышь в кошачьих лапах. Среди тумана не узнает меня. И ты на годы и века, Забудешь вкус, и цвет, и запах. Того, что есть в переплетениях дня. Ты спишь и видишь меня во сне, Я для тебя - лишь тень на стене. Сколь неразумно тебе и мне Не верить в силу дорог. Когда я умер, ты был так рад, Ты думал - я не вернусь назад. Но я пробрался однажды в щель между строк, Я взломал этот мир, как ржавый замок. Я никогда не любил ворожить, Но иначе не мог. Я никогда не любил ворожить, Но иначе не мог... Когда я в камень скатаю жест - Тогда в крови загустеет месть. И ты получишь дурную весть от ветра и птиц. Но ты - хозяин воды и травы, Ты не коснешься моей головы. А я взлечу в опереньи совы, не видя границ. Тебя оставив вспоминать, Как ты меня сжигал и вешал. Дитя Анэма умирало смеясь. Ха-ха-ха-ха А я вернусь к тебе сказать - Ты предо мной изрядно грешен, Так искупи хотя бы малую часть... Ты спишь и видишь меня во сне, Я для тебя - лишь тень на стене. Я прячусь в воздухе и в луне, Лечу как тонкий листок. И мне нисколько тебя не жаль, В моей крови закипает сталь. В моей душе скалят зубы страсть и порок, А боль танцует стаей пестрых сорок. Я никогда не любил воскресать, Но иначе не мог. Я никогда не любил воскресать, Но иначе не мог... Когда останемся мы вдвоем, Меня не уверить в спасенье твое. Но на два голоса мы пропоем отходную тебе. Узнай меня по сиянью глаз, Ведь ты меня убивал не раз, Но только время вновь сводит нас в моей ворожбе. Опавших листьев карнавал. Улыбка шпаги так небрежна. Дитя Анэма не прощает обид. Ты в западню мою попал - Твоя расплата неизбежна. Ты знаешь это - значит будешь убит. Ты спишь и видишь меня во сне, Я для тебя - лишь тень на стене. Настало время выйти вовне, Так выходи на порог. Убив меня много сотен раз, От смерти ты не уйдешь сейчас. Но ты от злобы устал и от страха продрог И я тебе преподам твой последний урок. Я никогда не любил убивать, Но иначе не мог. Я никогда не любил убивать, Но иначе не мог... Я никогда не любил ворожить, Я никогда не любил воскресать, Я никогда не любил убивать, Я никогда не любил... Но иначе не мог...
Мне сегодня приснился очень странный сон...Я видела Усаги и Мамору из Сейлормуна) Я вроде как наблюдала все со стороны. Вижу Усаги около ограды, она хочет,чтоб ее спасли.(А может, я и была Усаги и видела себя со стороны).Тут появляется Такседомаск и неожиданно снимает маску. В итоге он оказывается злодеем с неприятным черно-белым лицом. И тут я проснулась. Когда вижу что-то пугающее, как правило, просыпаюсь. Хотя некоторые мои друзья в кошмарах пытаются спастись, не просыпаясь при этом. Вот такие дела.
@музыка:
Sailor Moon – Мелодия любви Усаги и Мамору
Самые чистые, самые нежные стихи приходят совсем не тогда, когда их ждешь. Они рождаются в суете, как случайные слёзы, которые боишься показать другим. Но это и есть истинная поэзия, которая очищает душу.(я)
Онегинская строфа — строфа, которой был написан роман в стихах Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин», 14 строк четырёхстопного ямба.
В основу строфы был положен сонет — 14-строчное стихотворение с определённой рифменной схемой. От сонета «английского» («шекспировского») типа Пушкиным было взято строфическое строение (три катрена и заключительное двустишие), от «итальянского» («петраркианского») сонета — принцип упорядоченности рифменной схемы. Однако, в отличие от сонетной традиции, в которой упорядочение рифмы шло по линии связывания катренов между собой рифменными цепями, Пушкин упорядочил саму систему рифмовки: в первом катрене она перекрёстная, во втором — парная, в третьем — опоясывающая. Рифменная схема онегинской строфы выглядит так: AbAb CCdd EffE gg (прописными буквами традиционно обозначается женская рифма, строчными — мужская).
«Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог. Его пример другим наука; Но, боже мой, какая скука С больным сидеть и день и ночь, Не отходя ни шагу прочь! Какое низкое коварство Полуживого забавлять, Ему подушки поправлять, Печально подносить лекарство, Вздыхать и думать про себя: Когда же чёрт возьмёт тебя?»